Elerossё

Последний год Первой Эпохи

- Элрос! Элрооос! – звонкий голос подхватило ветром и унесло вниз по склону. Высокий юноша, зажав в руке шлейку, на которой нетерпеливо дрожала борзая, пригнулся и соскользнул с холма. Спустившись, он отстегнул поводок, и красивая поджарая псина рванулась прочь, оглашая низины хрипловатым лаем. Юноша с грустной улыбкой смотрел ей вслед.
- Элрос! – со взгорья вслед ушедшему донесся крик. Юноша обернулся. Там, на вершине, словно из облака выплыл стертый силуэт. Длинноногая кобыла снизу казалась стройной, как годовалая лань, а всадник виделся маленькой, кукольной фигуркой. Наездник прикрикнул на лошадь – и она, заволновавшись, вытянула вперед изящную точеную голову, а потом дернула к низу – будто капля росы скатилась с изумрудного листа.
- Я тебя уже полдня ищу, - Элронд пытался скрыть свое беспокойство; тщетно – голос все равно выдавал его. – Почему ты уехал?
Элрос даже не поднял глаз. Губы дернулись, задрожали, но – ни звука, ни единого слова. Только просто, по-мальчишечьи пнул некстати попавшийся под ноги камень, свистнул собаку и пошел прочь.
Элронд спешился. В несколько шагов догнал брата, положил ему руку на плечо, но тот странно дернулся, скинул ладонь, и, не останавливаясь, нарочито неторопливым шагом двинулся дальше.
Элронд остался стоять незавершенной статуей, ждущей своего мастера. Он застыл, лишь одежду трепал ветер. А тело, казалось, охладело, как камень, и кожа побледнела, словно мрамор, и пальцы окоченели, не в силах разжаться.
Это был их уговор – не говорить до поры о своем Выборе. Каждый должен был самостоятельно сделать Выбор – свой собственный. Старательно избегая этой темы в разговорах, они постоянно откладывали решение, брали у самих себя в рассрочку день, декаду, месяц. И хотя время шло, вопросов становилось все больше, а ответов – все меньше. В конце концов братья оказались в ловушке, которую они сами для себя и придумали. И тогда выяснилось, что и время вышло, и смелости не прибавилось, а все, что раньше казалось просто чуждым, теперь представляется пугающим и каким-то нелепым, и оттого вновь возродились давно позабытые детские страхи, и сердцами завладела гнетущая сумятица. Решение роком маячило впереди, чернея час от часу, и когда Выбор сгустился вокруг них непроглядным мраком Морготовых полотнищ, каждый из братьев понял – пора.
Выбор был сделан, назад дороги не было.
Странным образом каждый из них почувствовал решение другого. Без слов – слова тут и не требовались. Братьям хватило секунды, проведенной подле друг друга, чтобы понять, – Выбор развел их судьбы навеки.
Казалось бы – так легко: им позволили, они выбрали. Или им велели? Неважно… Что толку сейчас говорить о Выборе, если грядущая разлука горше всего на свете? Разлука, что длиннее вечности, длиннее, чем самое долгое ожидание.
- Элрос… - он как-то нашел в себе силы сдвинуться с места, а дальше ноги сами понесли его, потому что не бежать было нельзя, «не бежать» означало сломаться, «не бежать» означало смириться. В груди огнем полыхнуло отчаяние, пожирающее эстель так, как языки пламени выжигают сухостой, и неожиданная разрушающая упоенность происходящим переметнулась в безотчетную злобу.
Он догнал брата, сбил его с ног, повалил на землю; борзая с надрывным лаем бесновалась подле них, заглушая истерические выплески обидных и гневных слов.
У Элроса были удивительные глаза. Укутанные длинными черными ресницами, они смотрели кротко и укоризненно, а где-то в их неизмеримой глубине пряталась тайна скоротечной жизни, такая свойственная людям, такая чужая эльдар.
Глаза Элронда сверкали от слез. Высокое полуденное солнце разбивалось об эти маленькие соленые капельки, и ослепляло эльфа осколками лучащихся пятен. Он видел пелену перед собой, искрящуюся, сверкающую, и недосягаемо вдали – пусть и так близко – брата. Он не спрашивал «зачем?», хотя вопрос сам рвался с губ, он не спрашивал «почему?» - потому что все было ясно, он просто что-то говорил, пытаясь словами догнать то, что ушло, что вернуть было нельзя. И ведь он всегда догадывался, каким будет Выбор его брата, и каким – его собственный. Эру знает, почему так распорядилась судьба, почему от рождения один руководствовался мудрой юностью Перворожденных, а второй – зрелым, но недолговечным знанием Вторых. И дело, как ни посмотри, не в том, что один из них теперь Эльда, а второй принадлежит к Эдайн, а в том, что теперь каждый из них заточен в оковы своего Выбора. Ведь оковы эти не снять никому, а страшнее разлуки, чем разлука с братом, Элронд себе представить не мог. Брат был для него всем.
И Элронд проклинал себя. Ему казалось, что будь он немного прозорливее, и все бы разрешилось иначе. Зачем ему бессмертие и дивная жизнь эльфийского народа, если рядом не будет никого, кто мог бы разделить с ним радость весеннего восхода и чудо создания нового? А он знал, что брат не останется подле, и даже если долгая жизнь будет дарована ему свыше, их расставание уже свершилось, уже сказаны заветные слова, уже закончилось ожидание…
Элрос встряхнул его за плечи. Сухо что-то сказал, Элронд даже не понял, что именно.
- Твой путь… - он не смог закончить.
- На запад, брат, - мягко ответил Элрос. - На запад…

Корабли отплывали из Гаваней… «Эдайн, следуя за Звездой, подняли паруса и вышли в Море», - так рассказывали об этом много позже.
Элронд стоял на причале, и суровая белизна мрамора холодила эльфа, словно январский снег. Толпа странным образом обтекала его; сквозь смуту эльфу пригрезилось, что он сам на Корабле, но не на том, что сейчас уходит вдаль, тяжело разрезая морские волны, стремясь к неведомому, а на прекрасной Ладье, в вышине Вилья, и свет Камня осеняет его теплым сиянием… Видение успокаивало, придавало сил, стирало горечь разлуки. Ему казалось – а может, так оно и было на самом деле – что брат, так же как и он сейчас, с надеждой внимает серебристому пламени Звезды Эарендиля.
Морские брызги россыпью ложились на одежды и робко блестели в неверном свете заката. Неожиданно что-то мелькнуло в вышине. Элронд протянул руку – на ладонь, покачиваясь, опустилось атласное чаячье перо. Эльф улыбнулся – впервые за долгое время.
- Элеррондо! – кто-то выискивал его в толпе.
Элронд зажал перо в руке, и обернулся навстречу Гил-Галаду. Начиналась новая Эпоха.

Автор: Linden